ЛЕГЕНДА О ВОЛЫНЩИКЕ ИЗ КЕЙЛА.

 Есть в Кинтайре огромная пещера.  Темный вход в нее зияет меж  утесами скалистого берега, как широко разину­тая пасть. В старину пещера эта была обителью фей.

Ходил слух, что в пещере много узких, извилистых, подземных ходов и тянутся они далеко в глубь страны. Где-тона перепутье этих подземных дорог находится огромный зал.  Там при свете бесчисленных волшебных свечек под звуки волшебной музыки бесчисленных музыкантов-эльфов пляшут и пируют феи во главе со своей королевой. И там они судят смертных, что дерзнули проникнуть в их владения.

Но почти никто не отваживался войти в огромную пе­щеру.  Все жители западного побережья Шотландии хорошо знали, какие опасности и наваждения грозят смертному, что вступит во владения фей.

В Кейле жил некогда один смелый волынщик по имени Алесдер. Слава о его игре распространилась по всему Кинтайру.  Когда соседи его после дневной работы собирались вместе, Алесдер играл им на своей волынке плясовые наиг­рыши, да так весело, что все в пляс пускались. А то вдруг начнет старинную песню — из тех, что играли еще его деды и прадеды,— и люди тогда слушают молча. По кругу ходит чаша с пенистым элем, а пламя очага, куда с молитвой подкладывают торф, озаряет все вокруг ярким светом.

Тут же всегда сидел песик волынщика, маленький фокс­терьер. Песик и его хозяин крепко любили друг друга и ни­когда не расставались.

И вот как-то раз вечером, когда веселье было в раз­гаре, Алесдер, не раз хлебнув из круговой чаши, развесе­лился и, когда доиграл какую-то песню, сказал друзьям:

—  А теперь я сыграю вам еще одну песню. Она не хуже тех, какие играют сами феи в большой пещере на взморье.

Он снова взял свою волынку и уже хотел было начать, но фермеры его остановили. Все они знали, что феи гне­ваются на смертных, вздумавших потягаться с ними в их искусстве, и считали, что негоже Алесдеру так бахва­литься.  Волынщик только было начал играть, как его пре­рвал фермер Айен Мак-Гроу.

—  Ох, Алесдер, — сказал он, — лучше отступись! Что правда, то правда, — ты самый искусный волынщик во всем Кинтайре, но все мы знаем, что феи в большой пещере умеют играть так, как нам и не снилось. Игрой своей они могут оторвать ребенка от матери и мужчину от его лю­бимой.

Волынщик на это только улыбнулся и гордо возразил: — Ну, Айен Мак-Гроу, ты сказал, что хотел сказать, а я с тобой поспорю. Бьюсь об заклад, что этой же ночью я прогуляюсь со своей волынкой по всем подземным ходам в большой пещере, а потом вернусь на свет белый.  Все это время я буду играть на волынке, но ничего плохого со мной не случится. А в обители фей никому не сыграть такой красивой песни, как, например, вот эта.

Соседи только ахнули от его дерзких слов, а волынщик опять приложил к губам трубку волынки и заиграл раз­веселую «Песню без названия». Ни один из собравшихся в жизни своей не слыхивал такого красивого и веселого на­пева.

Тем временем феи пировали и веселились в своем ог­ромном зале.  И вот услышали они, как бахвалится Алес­дер, и разгневались на дерзкого волынщика из Кейла. То­гда нездешняя музыка бесчисленных музыкантов-эльфов зазвучала еще более громко и дико, а пламя бесчисленных свечек затрепетало.  И сама королева фей приготовилась зачаровать могучими чарами смелого волынщика, как толь­ко он вступит в ее владения.

Должно быть, песик волынщика все это почуял — он ощетинился и глухо заворчал, когда Алесдер покинул ве­селое сборище и направился к утесам, продолжая играть «Песню без названия». Но песик так любил хозяина, что не захотел отстать и побежал за ним следом. Он догнал Алесдера, когда тот уже подошел ко входу в большую пе­щеру.

Соседи тоже провожали Алесдера, но шли они поодаль. И вот волынщик в шапке набекрень бесстрашно вступил вотьму пещеры, и его клетчатая юбочка развевалась при каждом шаге. Верный песик бежал за ним по пятам.

Соседи глядели им вслед, всматривались во мрак пещеры и долго еще слушали веселые, звонкие звуки волынки. И многие говорили, покачивая головами:

—  Ох, не видать нам больше нашего храброго волын­щика из Кейла!

Немного погодя веселая музыка внезапно перешла на душераздирающий визг и сразу же оборвалась. Потом, гул­ко отдаваясь от каменных стен, по извилистым подземным ходам раскатился зловещий нечеловеческий хохот и долетел до выхода из пещеры. И вдруг наступила тишина.

Соседи все еще недвижно стояли, дрожа от страха за сво­его чудесного волынщика, как вдруг, скуля и хромая, из пе­щеры выбежал его фокстерьер. Трудно было узнать бедного песика! Он весь облез — ни шерстинки не осталось у него на теле — и со всех ног мчался, сам не зная куда, выкатив гла­за от ужаса, словно за ним гнались зеленые собаки фей.

Но хозяин его так и не вышел из пещеры. Соседи ждали Алесдера, пока заря не занялась над морем. Они звали его, приложив руки ко рту. Но никто уже никогда больше не видел волынщика из Кейла.

Ни один человек во всем Кинтайре не отважился сту­пить в темную пещеру и отправиться на его поиски. Ведь все слышали зловещий хохот фей, а об этом хохоте никто даже вспомнить не может без тою, чтобы по спине его не поползли мурашки.

Но на этом еще не кончается рассказ о волынщике из Кейла.  Как-то раз вечером Aйeн Мак-Гроу и его жена сидели у огня на своей ферме, что стояла в нескольких милях от взморья. И вдруг жена фермера наклонилась и приложила ухо к каменной плите, что лежала перед очагом.

—  Ты слышишь, хозяин, как на волынке играют? —  спросила она мужа.

Фермер тоже прислушался и диву дался. Ведь и он, и жена его услышали «Песню без названия» и догадались, что это играет Алесдер, навеки обреченный феями блуждать по подземным ходам, что протянулись далеко в глубь страны.

Фермер с женой все прислушивались, а песня посте­пенно замирала. И вдруг послышался жалобный голос са­мого волынщика:

 Мне уж не выйти на вольный свет, 

Я бродить обречен, и спасенья мне нет!

О, горе мое неизбывное!..

 В наши дни говорят, будто еще живы люди, что слы­шали игру волынщика, когда проходили по тому месту, где некогда стояла ферма Айена Мак-Гроу. И всякий раз в звуки песни врывался этот крик отчаяния.