Миф о Гелиосе.

Гелиос, Гелий (H l i o z), в самом имени которого заключено сияние, блеск, полыхание солнечного огня, принадлежал поколению титанов, считаясь сыном титанов Гипериона и Тейи, братом богини Луны Селены и утренней зари — Эос. Эллинский бог Солнца — это древнейшее доолимпийское божество, своей стихийной силой дарующее жизнь и наказывающее слепотой преступников. Находясь высоко в небе, Гелиос видит дела богов и людей, чаще всего дурные. Гелиоса «всевидящего» призывают в свидетели и мстители. Это он сообщил Деметре, что Персефону похитил Аид.

Жил на восточном берегу Океана во дворце из золота и меди. Каждое утро, стоя на золотой квадриге (двухколесной колеснице, запряженной четверкой крылатых коней), он выезжал из серебряных ворот, от которых начинался его ежедневный путь к западному берегу Океана. На западном берегу находился другой дворец из которого бог Солнца возвращался обратно на восток в золотой ладье.

Гелиос с утра до вечера был занят тем, что освещал землю, это не позволило ему присутствовать при разделе мира и богу солнца ничего не досталось. Тогда Гелиос поднял со дна моря остров и назвал его в честь жены Роды Родосом.

Его представляли себе красавцем с могучим телом, облаченным в тонкое, колеблемое ветром одеяние, со сверкающими страшными глазами, с развевающимися волосами, прикрытыми либо лучистой короной, либо сверкающим шлемом. Его облик окружен ослепительным светом и сиянием. Он обитает в великолепном дворце в окружении четырех времен года, на престоле из драгоценных камней.

Каждое утро он появлялся на солнечной колеснице, запряженной четверкой белых, как снег, крылатых и извергающих огонь коней (их имена — Свет, Блеск, Гром и Молния). Днем бог мчится по небу на своей огненной колеснице, а вечером склоняется к западу, опускается в Океан и в золотом челне переплывает море к месту своего восхода. На следующее утро, предвещенный розовоперстой богиней Эос, он вновь появляется на горизонте.

На земле Гелиосу принадлежали стада (семь стад коров и столько же овец), которые под присмотром двух нимф — Фаэтисы и Ламптии (Сияющей и Блестящей) паслись на острове Тринакия, который был впоследствии отождествлен с Сицилией. Каждое утро, поднимаясь на небо, Гелиос обращал свой взгляд к Тринакии, чтобы насытить его зрелищем вечно юных животных, и последнее, что он видел, опускаясь в Океан, были они же. И засыпая на своем мягком ложе, Гелиос знал, что утром он снова увидит своих животных, бродящих по изумрудному лугу. Можно себе представить гнев Гелиоса, когда однажды он не досчитался нескольких быков. Это жалкие людишки, высадившиеся на его острове вместе с Одиссеем, под покровом ночи воровски напали и съели его красавцев. Не было им пощады! Зевс в ответ на просьбу Гелиоса разбил корабль Одиссея молнией.
От Гелиоса породили океанида Персеида колхидского царя Ээта, волшебниц Кирку и Пасифаю — супругу царя Крита Миноса; нимфа Климена — сына Фаэтона и четырех дочерей; нимфа Рода — семерых сыновей-гелиад.

Потомство Гелиоса часто отличалось дерзостным нравом и склонностью к колдовским хтоническим силам. Некоторые источники называют его дочерью даже богиню чародейств и повелительницу призраков Гекату. Гелиос нередко, особенно в эллинистическо-римской мифологии, отождествлялся со своим отцом Гиперионом, и сыновья его именовались гиперионидами; в поздней античности — с олимпийцем Аполлоном.

Народы, которых первыми или последними касались лучи Гелиоса, назывались эфиопами. Их тела таили в себе солнечный блеск. Эфиопы пользовались благосклонностью Гелиоса круглый год и поэтому считались счастливейшими из смертных. У них пребывали боги в то время года, когда остальные части земли страдали от холода, и наслаждались там теплом, пышной растительностью и зрелищем вечнозеленых полей.

Имелись две солнечные страны Эйи, куда были поселены дети Гелиоса: на востоке царь страны Эйи Ээт, на западе — волшебница Кирка. Впоследствии восточная Эйя была отождествлена с Колхидой. Нельзя было попасть в эти страны ни морем, ни воздухом, так как плавающие ворота, которые в них ве ли, захлопывались, раздавливая любой корабль и морское животное, и да же птицу, если, конечно, это не орел Зевса.